Спустившись во двор поместья, ашкеназец повел нас по протоптанной в снегу дорожке к крестьянским домам. Он уверенно свернул к добротной избе в центре поселения и, постучавшись для вида, вошел внутрь.

– Где хозяин? – спросил у оторопевшей женщины, хлопочущей возле очага.

– Так, в лес, на охоту ушел, – пролепетала она, изрядно испугавшись, когда за князем вошел Игнат и я следом. – Что господа желают?

– Мальчишка где, которого из приюта забрали? – Алим мельком оглядел комнату и пристально уставился на крестьянку.

– Славка-то? За хворостом отправила, чтобы хоть какую-то пользу приносил. Чего зря лишний рот кормить? А пошто он вам сдался?

– Сдался, стало быть! Не твоего ума дело. Вещи его собери, – распорядился князь. – И не надо рассказывать, что приютили ребенка по доброте душевной. Муж твой за порядком в сиротском доме следил и знал, что из себя мальчик представляет. Захотели выгоду поиметь? Не выйдет! И на заступничество купчихи вашей надеяться нечего. По ней виселица плачет, – припугнул в конце.

Женщина опрометью бросилась исполнять приказ, а я с интересом ожидала появления мальчика. Что-то Алим прочитал в мыслях Митрофановой, да и женщинам он никогда не грубил. Значит, рыльце у обоих в пушку, раз брат не церемонится.

– Постой, что это? Дай посмотреть! – Увидела, как хозяйка сунула в мешок потрепанную тетрадку.

– Каракули Славкины. Бумагу только марал, а пользы никакой от жалких писулек. Разве что образы малевать получается, но какой из этого прок?

В тетрадке на самом деле было полно детских рисунков. Мальчишка рисовал все подряд – дом, природу, животных, людей. Сначала у него получалось коряво, а потом будто подменили. Возможно, случился перерыв в творчестве, но после кривых домишек и фигурок женский портрет с подозрительно знакомыми чертами был выполнен талантливо. Следующие странички пестрели ее образами, никого другого ребенок не рисовал больше. И только на свежих картинках, которые еще не выцвели от времени, появилось изображение девочки со смешными косичками. На последней странице я обнаружила здание, объятое огнем.

– Смотрите! – гулко сглотнув, показала рисунок братьям.

Славик изобразил дом так, будто наблюдал его со стороны. Две детские фигурки в зимних одеждах стояли на опушке леса среди деревьев. Мальчик держал за руку девочку, ростом в два раза меньше его, и оба они смотрели на пожар.

– Это Настя, я уверена!

– Почему? – Игнат, нахмурившись, вглядывался в картинку. – Внешнее сходство сомнительное, она не похожа ни на кого из родителей.

– И все-таки, это наша сестра, – брату не удалось меня переубедить, потому что он смотрел только на девочку, а я видела кое-кого еще. – Вот! – ткнула пальцем в птицу на дереве. – Узнаешь?

– Гектор? – сообразил Алим, тоже заглянувший в детский рисунок.

– Да с чего вы взяли? Птица какая-то и не факт, что ворона, – усомнился брат.

– А я не верю, что подобные совпадения случаются просто так! – перевернула странички тетрадки обратно, демонстрируя женский портрет. – Этот мальчик, возможно, сын нашей Тамары.

– Вот так новость! – Игнат присвистнул. – Но Тамара рассказывала, что мальчишку забрали те…

Запнувшись, мужчина посмотрел на крестьянку, навострившую уши. Та под тяжелым взглядом брата еще больше засуетилась, запихивая в мешок, что под руку попалось. В этот момент в избу вместе с порывом ветра и ворохом снега ввалился подросток. За охапкой хвороста, он сначала не разглядел нас. И только, когда протопал в угол и сгрузил на пол пахнущие морозом ветки, обнаружил присутствие посторонних. Стянув меховую шапку с головы, мальчишка поклонился, пытливо зыркая глазами.

– Вот и Славик вернулся, – нарушила неловкую тишину крестьянка. – Сынок, эти господа за тобой пожаловали. Я вот уже и вещи собрала.

Казалось, мальчишка не удивился новости. Он кивнул словам мачехи, подошел к ней и забрал мешок с вещами. Порылся в содержимом, вытаскивая лишнее, и встрепенулся, не обнаружив главного. Заметив тетрадку у меня в руках, подошел и требовательно протянул руку.

– Отдайте, это мое!

– Отдам, конечно, если ответишь на пару вопросов. Кто эта женщина? – показала страничку с изображением Беркутовой.

– Мама, – насупившись, буркнул Славик, – настоящая, которая родила меня и бросила. Обещала, что никогда не оставит, но так и не пришла за мной. Значит, я ей больше не нужен.

– Твою маму звали Тамарой? – уточнила на всякий случай и, получив утвердительный кивок, продолжила мягким тоном. – На самом деле мама тебя не бросила. Нехорошие люди вас разлучили и не говорили ей, где ты находишься. Она не знала, где искать. Я отведу тебя к ней, хочешь?

Мальчишка не ответил, только пожал плечами, принимая безразличный вид. Не доверял и имел на то основания. Жизнь в приюте легкой не назовешь.

– Ладно, мы навестим твою маму, вы поговорите и дальше уже сам решишь, захочешь ли остаться. Договорились? – ответа я снова не дождалась, а потому перелистнула страничку и перешла к другому важному вопросу. – Слава, скажи, пожалуйста, кто эта девочка? Ты знаешь, где она?

– Ася, – при взгляде на портрет, глаза мальчишки потеплели. – Я присматривал за ней, чтобы старшие не обижали.

– Ася? Ты уверен? Не Настя?

– Не знаю, она сама так произносила имя – «Асся», мы потому и звали Асей. А что?

– Я разыскиваю младшую сестренку Настю, ее тоже разлучили с семьей. Мы ее любим и ждем возвращения домой. Расскажи, пожалуйста, где она? Куда делась после пожара? Вы ведь оба вовремя выбрались и не пострадали?

– Да, это Ася тогда всех переполошила посреди ночи. Она будто чувствовала надвигающуюся беду и капризничала. Пока наш воспитатель не проснулся и не наказал за непослушание, мы оделись и вышли прогуляться. Потом я увидел дым и побежал обратно. Ася осталась на улице, но, когда я вернулся, то не нашел ее на прежнем месте. Вечером шел снег, поэтому на тропинке отпечатались следы. По ним я добрался до дороги, где след оборвался.

– В каком смысле, оборвался? – не выдержал Игнат.

– Ночью в сторону города кто-то проехал. Четверка лошадей, тяжелый экипаж – колеса оставили глубокую колею. Я все вокруг облазил в поисках детских следов, но Ася будто сквозь землю провалилась. Думаю, проезжие и подобрали Асю, другого варианта в голову не приходит.

Глава 18

Вместе со Славиком мы проделали путь от сгоревшего здания приюта и до того места, где он потерял след. Дорога располагалась в стороне от поселения и вела через усадьбу Митрофановой. Купчиха охотно принимала гостей на постой и брала плату за ночлег и проезд по ее землям. Однако в ту ночь, когда случилось несчастье, дворовые сбежались тушить пожар. А сторожевые на посту беспробудно проспали,